Кино умерло, да здравствует кино! Как на фестивале «Дух огня» в тайге возрождают веру в кинематограф

— Российское кино давно мертво, Балабанов — последний настоящий режиссер!

— Да ну что вы, кино живо, пока его смотрят, сейчас очень много талантливых ребят.

— Они только и могут, что снимать аллюзии на признанных мастеров, мысль застыла на месте.

— Не соглашусь, это мы с вами застыли на месте, а настоящие творцы всегда актуальны...

Такой диалог развернулся у входа в столичный «Иллюзион», где в минувший уикенд показали конкурсные (и не только) работы международного кинофестиваля «Дух огня». Если вы не интересуетесь кино от слова совсем, да и если интерес ваш ограничивается походом на марвеловские фильмы про супергероев, то вряд ли вы слышали о таком мероприятии. Тем более, что проходит оно не на Лазурном берегу и даже не в кинозале Барвихи. Огонь главных дебютов авторского кино вот уже 17 лет согревает Ханты-Мансийск. Символично: амбициозное и многообещающее кино молодых режиссеров со всего света прописалось в тайге. Если же откинуть весь скепсис и шутки, то «Дух огня» выглядит настоящим Ноевым ковчегом: под чутким и трепетным руководством мэтра Сергея Соловьева развернулся настоящий магический обряд: иранская лента о настоящей любви к кино, фильм о том, каково жить индейцам, антихоррор про девочек-подростков и даже индийский фильм ужасов — на фестивале, казалось, собрали все возможные формы и языки кино, но Вавилонского столпотворения не случилось. Напротив, все эти люди, от мала до велика, нашли общий подход к великому искусству, которое, как многим кажется, мертво. Но оно живее всех живых.

Вернемся в столицу, куда из Ханты-Мансийска добралась лишь выжимка лучших работ. Проблема современного российского кино вовсе не в том, что оно выходит в один день с западными блокбастерами. И даже не в том, что нет денег. Величайшая беда наша — зависимость. Многие наши сценаристы, режиссеры и даже большинство актеров тяжело зависимые люди. Нет, речь не о том, о чем вы подумали. Просто за неимением исторического понятия «российское кино», крепкого фундамента, им приходится творить вслепую и наотмашь. Они создают это самое российское кино, новый киноязык прямо сейчас, собственными руками. Да, порой коряво и неоднозначно, порой идя лёгким путём западных референсов, но всё же делают это. И речь вовсе не о плагиате или собственном скудоумии. Само по себе кино, если подумать, это более замороченная форма живописи. Каждый может попробовать нарисовать квадрат. Кто-то посмелее — изобразить пейзаж акварелью. Совсем безбашенные и самозабвенные творцы могут неделями писать маслом завораживающие сюжеты, от которых пробегают мурашки. Но кино, увы, втиснуто в узкие и жестокие рамки рынка. А молодое российское кино, которое пытается, словно Давид с Голиафом, соперничать с целыми эпохами и империями, которые, не жуя, поглощают аншлаги в многозальных театрах, пока в рынок не попадает. Оно, к огромному сожалению, спотыкается о скепсис и непритязательность отечественных зрителей, львиную долю которых составляют сейчас миллениалы и их вечно утомлённые родители.

Почему подросткам не нравится российское кино? Всё просто. Пока западное поколение Z с молоком матери впитывало американскую мечту и праздные думы о том, почему люди не летают как птицы, отечественное переживало последствия 90-х и хлынувшую на Россию-матушку волну западных товаров. Рожденные в конце XX века росли на вписках, которые и не снились Бену Уайлдеру, Цое под гитару в подъездах, «Терминаторе» и «Властелине колец» в гнусавой одноголосой озвучке Володарского и Сербина. Советское кино на время перестало существовать, говорить о нём было моветоном и занудством, оставшимся где-то в «проклятом совке». Оттого любой школьник взахлёб перескажет содержание серий «Гравити Фоллз», а на вопрос о фильме «Любовь и голуби» недоуменно пожмет плечами. Оттого о Тарковском российская молодёжь узнает из подборки любимых режиссеров Тарантино и Нолана. Однако у нас всех есть уникальный шанс. Сейчас, когда страна наконец пресытилась запретным плодом, осторожно начиная смотреть и фильмы made in Russia, всем нам выпала уникальная возможность сформировать этот самый новый язык национального кино. Только мы, зрители, голосующие рублём, пишущие свои отзывы и лайкающие чужие, можем выстлать эту вожделенную дорожку из желтого кирпича для талантливых ребят, осмелившихся снимать русское кино. А таких действительно много. Не одним Горчилиным с его «Кислотой», как говорится, едины.

«Дух огня» — уникальный фестиваль. Тут не просто говорят и показывают, тут дышат кинематографом. Со всего мира в Ханты-Мансийск ежегодно съезжаются люди, верящие, что кино живо, вдыхающие в него жизнь. Теперь работы молодых ребят, получивших премии и денежные бонусы от звездного жюри, показывают в Москве, вроде бы даже собираются скромно прокатывать и в других городах. И, конечно, большинство из них можно найти в Интернете. Они пока не могут добраться до больших кинозалов с поп-корном и 3D-очками, но давайте все вместе верить, что у них получится. Что через десятки лет новые поколения российских режиссеров и сценаристов продолжат то, что создается на наших с вами глазах. И что всегда будут те, кто в любом споре докажет, что кино, в том числе и наше, российское — живее всех живых.