Директор блогеров-миллионников Евгений Вольтов — о работе с Настей Ивлеевой, феномене Алексея Жидковского и изнанке шоу-бизнеса

31 декабря на экраны выходит «Исповедь продюсера» — авторское стендап-шоу менеджера блогеров-миллионников Евгения Вольтова. В нем продюсер раскроет тайны популярных звезд и поделится абсурдными историями из собственной практики. Каким был путь Евгения от подростка, мечтающего стать звездой «Фабрики звезд», до директора Насти Ивлеевой и что скрывается за успехом популярных блогеров, Вольтов поделился в разговоре с Super.

В 16 лет я приехал из маленького городка на кастинг «Фабрики звезд», фанатом которой я был. Четыре часа до станции «Щелковская» на автобусе, две пересадки на метро, одна на троллейбусе — и вот в ледяной февральский день я в толпе из пяти тысяч человек. В этой очереди я простоял у телецентра «Останкино» восемь часов. Промок до нитки от снега, голос сел.

Ровно через 10 секунд после того, как я вышел к членам жюри и начал петь песню Валерии и Стаса Пьехи «Ты грустишь», услышал: «Вы свободны». Хотелось закричать в ответ: «В смысле?» Я не мог смириться, что прождал на морозе целый день напрасно, но сдаваться не планировал.

На второй день кастинга я решил приехать к пять утра, чтобы зайти одним из первых к 10 часам. Когда подошла моя очередь, вышел и исполнил песню Юлии Михальчик «До свидания, Питер», но заменил слова на «До свидания, Дробыш». Виктор Яковлевич был впечатлен и дал мне билет во второй тур. Но там в жюри сидел уже Юрий Аксюта, так что я вылетел из конкурса.

В этот день я увидел в телецентре рекламу школы журналистики, которая тогда была буквально всюду. Я сказал себе, что раз мне не удалось стать новым Никитой Малининым, могу попробовать конкурировать с Яной Чуриковой, а если не разочаруюсь в шоу-бизнесе, то заявить о себе как об артисте успею всегда. Через несколько месяцев я стал студентом Останкинского института телевидения и радиовещания.

В Останкино я проучился с 2006 по 2010 год, затем поступил в магистратуру НИУ ВШЭ на бюджет. Потом вернулся в Останкино преподавать компьютерные технологии и теорию журналистики. Студенты меня любили: мне нравилось подавать материал в развлекательном ключе. Например, содержание предыдущих уроков мы вспоминали в формате «в предыдущих сериях».

В один прекрасный момент мне позвонили с MTV и пригласили на кастинг. Менеджеры искали героев в проект в стиле «Острого репортажа» с Аллой Михеевой и сказали, цитирую: «Чем тупее, тем лучше». Я снова поехал в Москву и прибыл на кастинг в шесть утра. Меня посадили в кадр и попросили играть звезду, у которой сложно брать интервью.

После кастинга продюсеры спросили о моем журналистском опыте, на что я ответил, что работал на ТВЦ (на самом деле только проходил там практику). Так меня утвердили на роль ведущего. Продюсеры предложили ставку в 45 тысяч рублей, но я чувствовал себя королем мира. Позже, когда запустилась «Пятница!», я вместе с продакшном снимал документальные проекты. В итоге я выпустил 36 фильмов, а на съемках успел познакомиться практически со всеми звездами.

К «темной» стороне журналистики — пиару — я примкнул уже после того, как взял интервью не у одного десятка звезд. После работы на «Пятнице!» и Первом канале меня пригласили в пиар-команду Comedy Club. Раньше мне нужно было пытаться «разговорить» звезд, чтобы они разоткровенничались, теперь моей задачей стало защищать их. Так началась моя карьера пиарщика.

Одной из первых моих звезд, которых не потребовалось раскручивать, была Алена Водонаева. Я познакомился с ней во время работы в тренинг-центре Анастасии Афинской. После одной из своих лекций по технике общения она подошла и предложила стать ее пиар-директором.

Алена была требовательной и своенравной. Иногда говорила то, чего от нее не ожидали. В частности, нашумевшая статья про полных людей, в которой она заявила, что не хочет иметь ничего общего с полными женщинами, была опубликована без предупреждения. В день ее выхода я проснулся от того, что мой телефон разрывался от звонков журналистов. Когда я понял, в чем дело, мы с Аленой решили, что отрицать сказанное было бы глупо. Поэтому мы решили монетизировать инцидент: создали информационный вакуум, а потом вышли в эфир к Андрею Малахову.

Параллельно я продолжал работать в школе телевидения, куда однажды пришла учиться Настя Ивлеева. На тот момент у нее уже было 20 тысяч подписчиков, в то время как у меня, публичной личности и телеведущего, — 45 человек. Тогда я и понял, что в инстаграме (запрещен в РФ) скрывается некая магия.

Помню, как за кулисами моего шоу, в котором она принимала участие, Настя спросила, стоит ли ей подаваться на позицию ведущего «Орла и Решки». Я был уверен, что продюсеры оценят ее харизму и умение цеплять аудиторию, посоветовал действовать. Так она стала ведущей знаменитого проекта.

У Насти большие амбиции. Эталонами в медиа для нее были Ким Кардашьян и Леле Понс — она стремилась стать интернет-звездой, в то время как я строил стратегию по ее продвижению на российском телевидении. Настя могла отказаться от предложения вести премию известной радиостанции или телеканала, потому что ей не хотелось распыляться. На этой почве у нас регулярно бывали разногласия.

Как-то раз мне взломали телефон и закупили от моего имени кучу рекламы на 100 тысяч рублей. Из-за этого у Насти возникли вопросы, которые повлияли на последующий разрыв. Надо сказать, мы разошлись абсолютно полюбовно. Основной причиной стала процентная ставка, которую я брал за рекламные интеграции.

Вскоре Настя обратилась ко мне за продвижением своей подруги. Она всегда в шутку говорила, что Вольтов — это тот человек, который сделал ее богатой. Этой подругой была Юля Коваль. Так мы заключили тройной договор, в рамках которого Ивлеева отдавала мне рекламную и пиар-часть, связанную с Юлей.

Я всегда старался делать артистов популярными. Известным человека сделать просто: приехал на Красную площадь, прибил к ней ухо — через две минуты ты во всех телеграм-каналах. Известного знают, но не любят. За популярным приходят, его покупают и хотят слушать. Я не беру звезд на «обычный» пиар, мне это неинтересно.

Я масштабирую и монетизирую то, что нравится артисту. Леша Жидковский не заводил собаку для того, чтобы она приносила ему рекламные предложения. Но это я предложил Леше чаще ее показывать. Или, к примеру, когда в ролике он показывает посуду, но не отмечает бренд, я напоминаю, что нужно это делать, тогда магазин вернется с рекламным предложением. Еще Леше нравится тестировать уходовую косметику, и этот его интерес мы превращаем в шоу «Распаковка». Увлечется готовкой — запускаем кулинарное шоу. И так с любым новым хобби.

Главное преимущество Леши Жидковского — умение иронизировать над собой. Все выпады хейтеров он озвучивает первым. Когда на стекло «Сапсана» попали фекалии его собаки (имеется в виду инцидент, когда собака Жидковского сходила в туалет на вокзальном перроне. — Прим. ред.), он рассказал об этом до того, как видео попало в Сеть. А когда один из пассажиров опубликовал кадры случившегося, Леша разместил его у себя. То есть он не боится признавать свои ошибки, озвучивать мысли своих хейтеров. Этим, пожалуй, он и цепляет.

Это определяется только в процессе [обучения]. Когда человек приходит в школу телевидения с мечтой, он рассчитывает, что в его случае повторится история «Золушки». При этом мало тех, кто хочет работать и создавать [проекты]. Люди, которые попадают в индустрию и пашут, рано или поздно занимают свое место под солнцем. Но если вы хотите быть зрителем в последних рядах, вы там навсегда и останетесь.

Работа пиарщиком, редактором, помощником артиста — часто способ попасть в индустрию. Если у тебя получается, ты занимаешь свою нишу. А дальше выбираешь между возможностями получать большие гонорары и реализовывать свои идеи. Тут надо не забывать, зачем ты вообще пришел в сферу: вовремя завершить одно и начать другое удается далеко не каждому. Если ты работаешь пиарщиком, но при этом тебе хочется в кадр, нужно как можно скорее себе в этом признаться.

Для меня выпуск треков — не просто реализация амбиций, преследовавших меня со времен «Фабрики звезд», но еще и своеобразный рупор. Трехчасовую лекцию или интервью посмотрит не каждый, а трехминутный хит может услышать гораздо большее количество людей.

Сапожник без сапог — это про меня. Проблема продюсера, который хочет стать медиаперсоной, не теряя экспертности, в отсутствии этих самых «сапог». Себя продюсировать сложно. Наверное, это тот путь, который я сейчас прохожу с нуля.

Когда я только замахнулся на эту сферу, обозначил, что у меня нет музыкальных кейсов и позиционировать себя как специалиста я не собираюсь. Так я стал собственным подопытном кроликом. Это дало мне определенную свободу — возможность экспериментировать, поскольку финансовые траты я беру на себя.

Я выпускал песни в стиле русских народных, записывал треки на испанском, турецком и итальянском языках. Несмотря на то что у меня есть связи, не веду себя, как продюсер, для которого открыты все двери. К тому же не планирую штамповать треки и собирать стадионы. Для меня это путь исследователя и, опять же, возможность рассказать начинающим артистам, как заявить о себе.

Есть стандарты музыкального продюсирования, но они основаны не на конкретных навыках, а на человеческих ресурсах и факторах, которые учитывает продюсер. Всегда буду хвалить Артика (из группы Artik&Asti. — Прим. ред.): нужно обладать благородством, чтобы красиво расстаться с уходящим от тебя проектом. Артик легко мог отнять у Ани имя, но он этого не сделал. С одной стороны, это здоровые дипломатические отношения, с другой — правильно выверенная стратегия. Если Artik&Asti выпускают трек, он из-за индексации имени и алгоритмов социальных сетей тут же выходит в топ. Это большой конъюнктурный ход, пусть может Артик и не рассчитывал на такую работу алгоритмов.

Стендап помог мне раскрыть изнанку шоу-бизнеса для масс. Мне хотелось, чтобы люди понимали, чем занимается продюсер. Вдобавок концерт помог мне увидеть свою «горячую» аудиторию вживую и собрать тех, кто любит не моих блогеров, а меня.

Стендап — это как редакционная курилка, когда ты выходишь к зрителю и рассказываешь, как на самом деле работают рекламодатели, насколько они бывают предвзятые, тупые, как сложно работать с артистами.

Я человек, которому сложно испытывать удовлетворение от результатов. В этом смысле термин «перфекционизм» идеально описывает мою жизнь. После стендапа я почувствовал ощущение выхода в стратосферу и состояние, граничащее с катарсисом. Я долго готовился к этому событию, а когда все закончилось, почувствовал опустошение. Надеюсь, рано или поздно я смогу испытать то, что проживают артисты, которые собирают стадионы.

Я не собираюсь останавливаться на одной сфере, планирую заняться масштабной журналистикой. Мне очень нравится идея, связанная с циклом документальных интервью: сейчас мы пытаемся реализовать ее в проекте «Россия — страна возможностей». В выпусках я буду общаться с людьми самых разных профессий и раскрывать особенности их ремесла.

Также я не буду оставлять преподавательскую деятельность. Хочу менять подход к преподаванию, способствовать тому, чтобы мои студенты добивались своих целей быстрее, а не прорывались через тернии, как это было в моем случае. Первый большой шаг сделан — я написал учебник по пиару. И это не просто руководство по достижению «успешного успеха», а методичка с исторической справкой, которая рассматривает события с XIII века. Моя мечта — сделать так, чтобы она легла на полку известных пособий по пиару и связям с общественностью. Также сейчас я основал проект mediaclub.pro — комьюнити молодых журналистов, в котором студенты могут получать информацию о стажировках, вакансиях и рекламных кампаниях.

Я хочу иметь значение. Назвать себя реализовавшимся человеком могу, а вот смогу ли считать себя масштабной личностью, способной повести за собой людей на каком-нибудь федеральном канале, покажет время.