«Дылда» — провокация без провокации. Это самый скучный фильм, который может выиграть «Оскар»
Молодой режиссер Кантемир Балагов из интересного дебютанта и триумфального новичка Канн превратился в позднего Ксавье Долана (и это не комплимент). Его новый фильм «Дылда» с момента появления синопсиса разделил киношное сообщество надвое: тех, кто потирал руки в ожидании смелой и безрассудной провокации, и тех, кто побежал строчить гневные твиты про кощунство и надругательство над жертвами Войны. На деле же картина, которая получила сразу две награды Каннского фестиваля (за лучшую режиссуру в рамках программы «Особый взгляд» и приз ФИПРЕССИ — Международной федерации кинопрессы), оказалось удивительно пресной, унылой и, что самое удивительное, неоригинальной. Словом, идеальным примером авторского кино рубежа 00-х. Как ни странно, все эти факторы могут сыграть «за» и в оскаровской кампании.
Сюжет «Дылды» строится на неоднозначных и сложный отношениях двух девушек-фронтовичек, которые возвращаются в послевоенный Ленинград с одной лишь целью — обрести какое-то подобие мирной жизни. Учитывая легкость, с которой режиссера говорит на темы сексуальности, сексуальной ориентации и прочего интима, можно было предположить, что фильм выйдет скандальным и провокационным. Что естественно пошло бы на пользу пиару и цитируемости. Но что-то пошло не так. Балагов решил усидеть одновременно на двух шатких стульях: претенциозное авторское кино и радикальный (вроде бы) эпатаж. В славных традициях все того же Долана вязкое и откровенно «передержанное» артхаусное повествование переплетается с действительно талантливыми образами в стиле Ханеке. Чего стоит только сцена в госпитале, когда фронтовик без руки изображает птицу. Сильно, безусловно, но...
Одной лишь констатации факта, что советские девушки в пост-блокадном городе наших с вами дедов, которые воевали, готовы заниматься сексом не столько ради того, чтобы получить материальные блага, а чтобы почувствовать себя живыми, не достаточно, чтобы почувствовать силу сценарного мастерства. Сцены секса с незнакомцем в машине могут шокировать только тех, кто придумал аксиому «в СССР секса не было!». То же самое и с гомоэротическими коннотациями. Отношения героинь в течение всего фильма граничат между сестринской любовью-заботой и нежными чувствами от безысходности. Эта часть персонажей из потенциально самой острой в итоге вылилась в просто недоработанную. Будто идею забыли расписать в полноценный сюжет.
Помимо ставки на скандальность плодов любви и порока в декорациях послевоенного Ленинграда, создатели «Дылды» хотели заявить тему антивоенную и, само собой, партийную. Безразличие и цинизм, с которыми доктора и представители советской номенклатуры относятся к потерявшим конечности героям Войны, схожи с кадрами классики американского кино — «Цельнометаллической оболочки», «Джонни взял ружье» и многих других лент об ужасах войны и оторванности кабинетных и штабных от происходящего на полях сражений. Да даже наша «Брестская крепость» вполне успешно затрагивает и раскрывает эту тему. Здесь же все переходит на уровень образов и метафор, что действительно удается Балагову на «отлично», но не дает возможности понять до конца характеры.
Давайте откровенно: на «Оскар» «Дылда» поехала только благодаря отсутствию конкурентов. В прессе писали, что оскаровский комитет рассматривал в этом качестве «Т-34», но это даже звучит смешно. Отправляется ли фильм Балагова туда лишним пассажиром? Вовсе нет. Дело в том, что очень кстати американские киноакадемики затеяли масштабную ревизию. Сначала их продавили по теме «черного» кино. Затем удалось разбавить чопорную тусовку фильмам по комиксам. Еще одним трендом стал харассмент (спасибо, Харви!) и как раз-таки тема ЛГБТ. На радость Кантемиру в шорт-листы стали попадать военные драмы, камерные ленты и даже откровенно авторское кино, которое всегда считалось фирменным для Венеции и Канн. В прошлом году с совершенно не оскаровским фильмом собрал аж три статуэтки Куарон. Ранее это удавалось артхаусным «Мандаринам» и Ханеке с его «Любовью».
«Дылда», которая совершенно никого не удивила и практически незаметно прошла в прокате для российского зрителя, способна заинтересовать американских критиков прежде всего за счет сочетания любимого ими серого Ленинграда с бюстами Сталина, блевотно-зеленными обшарпанными лабиринтами коридоров советских зданий и тех самых непонятных отношений двух девушек-фронтовичек. В Каннах прокатило, почему бы не пробить успешных заокеанский вояж? К тому же на Западе принято считать, что у нас тут геев притесняют, ненавидят и вообще морят и пытают в подвалах Лубянки. Так что + пару баллов молодому автору накинут за «смелость». В целом же можно констатировать: «Дылда» была снята не для внутреннего пользования, а на импорт. И пока за бугром удается поддерживать имидж Кантемира Балагова как раннего Ксавье Долана, он может себе позволить вести себя как ранний Ксавье Долан — снимать столько скучного и нудного кино, сколько пожелает.
