Кельты, сатанизм и сладости для детей: что на самом деле празднуют на Хэллоуин

Сегодня во многих уголках планеты празднуют один из самых загадочных и мистических праздников: тьма, что опускается на города, становится чуть гуще, а кровь в жилах становится чуть холоднее, ведь грядет великий и ужасный Хэллоуин! С этим днем связан целый ворох легенд и мифов, а также различных обрядов, которые намешивались в этот ведьмин котелок на протяжении веков. На самом деле мало кто знает, что конкретно отмечают люди, которые и по сей день почитают старинный праздник. Что ж, запасайтесь тыквами-фонариками и попкорном, ибо сейчас мы окунем вас в историю Хэллоуина. Надеемся, каждый из вас доберется до конца материала в целости и сохранности...

Once uppon a time, где-то в бескрайних кельтских полях жили-были эти самые кельты. Ребята они были работящие, трудились в поте лица, возделывая посевы, чтобы было чем кормить семью. Предки нынешних шотландцев, ирландцев и валлийцев буквально жили этим, так что период сбора урожая для них был как новый айфон, положенный Дедом Морозом под елочку. Молились кельты всяким разным божествам, но в целом их молитвы были направлены именно на то, чтобы ниспослали им духи щедрых хлебов да эля побольше. Не удивительно, что главным праздником у них был (попробуйте угадать с одного раза) период, когда они собирали урожай, — первый день ноября. Мало того, ноябрь на гэльском языке звучал так: самайн. Этим словом и решено было назвать новый праздник.

Вопреки расхожему мнению, изначально в Самайн не закладывалось никакого особо мистического смысла, если не считать жертвоприношения (представляете, даже не человеческие, а всего лишь рогатого скота!) во славу тем самым богам, которых и благодарили кельты за урожай. Символизм же ритуалам придавала легенда: в этот день Лето умирает, а Зима восстает из мертвых, символизируя приход холода и тьмы. К слову, весной эти любители вечеринок отмечали обратный праздник — Белтейн, кельтский Первомай. В Самайн же они дружно забивали животинку, устраивая пир на весь гэльский мир, прыгали через костры, очищаясь огнем, а также закатывали банки (или что там у них было) со всяким на зиму. Словом, тогда атрибутов в виде тыквенных фигур, костюмов нечисти и прочих веселых хэллоуиновских приблуд не было и в помине. Как и самого слова «Хэллоуин».

Со временем кельты вдруг стали замечать: часть жителей деревень не переживают зиму, умирая от голода, болезней и прочих пережитков средних веков. Ребята они были весьма суеверные, так что связали время, когда холод косит их ряды, с тем самым праздником. Так Самайн обрел еще одно значение: день, когда грешников забирают духи умерших родственников.

Языческий праздник с приходом в размеренную жизнь кельтов-землепашцев христианства не канул в Лету, а обрел новые очертания. В 601 году папа Григорий I дал своим миссионерам четкую установку: не бороться с самобытными праздниками варваров, а трансформировать их в католические. Так, праздник Самайн внезапно стал тем самым Днём всех святых, в который по христианской традиции разговаривать и всячески контактировать с умершими считалось не иеритическим действием, а вполне себе официальным обрядом. Именно в этот период Хэллоуин приобрел уже свои узнаваемые очертания и, что самое главное, — название, под которым праздник дошел до нас.

Согласно Оксфордскому словарю, понятие «Хэллоуин» впервые упоминается в XVI веке как шотландское сокращение английской фразы All-Hallows-Evening («Вечер всех святых» — англ). Именно так в то время католики называли канун Дня всех святых. Так как языческие традиции умело размывались и заменялись христианскими догмами, мистическая суть Самайна — Хэллоуина также претерпела изменения: теперь в этот день было принято поминать усопших в уходящем году, а ночью с 31 октября на 1 ноября рассказывать легенды и истории о предках. Костер языческого раздолья и закланья агнца (пардон) потух, но, слава богу (или богам, если верить кельтам), из новой традиции никуда не делись пиры и пьянки.

Почему-то принято считать, что тыква была изначальным, практически каноническим атрибутом праздника еще со времен Самайна. Однако это вовсе не так: в древние времена никаких фонарей из овощей люди не делали. Во-первых, они банально слишком дорожили своим заветным урожаем, чтобы изводить его на какие-то там увеселения, во-вторых, тыква у кельтов вообще не была популярным продуктом. Они предпочитали выращивать турнепс и брюкву. И только к средним векам появились легендарные тыквы, ставшие потом символом Хэллоуина. Окей, с этим мы разобрались. Но откуда появилась традиция вырезать из тыкв эмодзи? Это все проделки старины Джека! (Тут вы должны спросить: «Какого еще старины Джека?!») В 1835 году дублинский журнал Penny Journal пролил свет на традицию, рассказав фольклорную легенду о «фонаре Джека».

Если верить ирландцам (а кому же еще верить в таких вопросах?), как-то жадный кузнец Джек решил обхитрить самого Князя Тьмы. Он предложил ему пропустить по пинте эля в местном трактире, а когда пришло время расплачиваться, Джек попросил Дьявола обратиться монеткой. Сатана повелся на пранк, а хитрец положил непростую монетку в свой карман, где лежал серебряный крестик, «заперев» Дьявола. В итоге он смог выторговать у своего пленителя свободу в обмен на то, что откажется от притязаний на его душу. В скором времени предприимчивый кузнец отошел в мир иной, но его не пустили в рай, ведь он слишком много пил, кутил и распутствовал. Ад же для Джека был закрыт, так как Дьявол поклялся не забирать его душу. Так что он вынужден был бродить по земле, освещая себе путь кусочком угля, который ему напоследок бросил лукавый. Джек положил тлеющий огонек в пустую тыкву и пустился в странствование, отпугивая нечисть и разбойников своим фонарем. Отсюда и пошла традиция вырезать из овощей головы старины Джека, который в каком-то смысле перехитрил самого Люцифера. А теперь скример. Вот так выглядели старинные «фонари Джека», которые кельты делали из турнепса (экспонат ирландского музея):

Помимо фонаря из тыквы в стандартный starter-pack на Хэллоуин тогда входил костюм, к слову, не обязательно страшный, но покрывающий лицо и голову, а также «торги» с темными силами. Тут как раз прослеживается влияние языческого периода Самайна: тогда богам предлагали домашний скот в жертву, чтобы они не гневались, сейчас же малыши сами примеряли костюмы духов и известных персонажей, выклянчивая конфеты. Именно тогда появилась фраза «Сладость или гадость?», ставшая еще одним неотъемлемым символом Хэллоуина. Этот обряд, к слову, очень схож со славянскими колядками, когда хозяева домов бросали колядующим конфеты, печенье, деньги и прочие радости.

Строго говоря, с нечистью Хэллоуин, что в историческом контексте, что в современном, связывают только легенды и фольклор, которыми праздник оброс за многовековую историю. Однако еще в XIX веке за Днем всех святых закрепился четкий образ темного и практически сатанинского мероприятия, о чем и сейчас вам скажет любой православный батюшка. Как же вышло, что до наших дней Хэллоуин дошел не кельтским Новым годом и праздником урожая, а шабашем демонических и оккультных сил? Не сочтите за старческое ворчание, но всему виной поп-культура. Дело в том, что с конца XIX века День всех святых начал вдруг массированно раскручиваться в США и Западной Европе как средство генерации всевозможного мерча и получения прибыли за счет вполне себе исторических традиций бедных кельтов. Уже в XX веке, особенно с рассветом кинематографа, праздник приобрел значение культового для жанра ужасов и новых тоталитарных сект/движений/культов.

Одним из тех, кто с радостью и задором принял Хэллоуин как новую философскую и религиозную идею, стал Антон Шандор Ла-Вей, создатель «Церкви Сатаны» и автор «Сатанинской библии». Вслед за ним перспективу коммерциализации и монетизации модного праздника почувствовали другие течения и даже глобальные корпорации: киностудии, СМИ, изготовители одежды и продуктов. Все вдруг начали неистово и безбожно (вот уж во истину подходящее слово!) продавать Хэллоуин людям, которым к надвигающемуся миллениуму стало катастрофически не хватать увеселений и зрелищ. По той же причине в 70–80-х весь мир внезапно стал отмечать День святого Патрика и День всех влюбленных. Само собой, видя, что из исторического и, по сути, религиозного обычая выжимают карнавал вселенских масштабов, официальные церкви — католики, православные и даже мусульмане — объявили Хэллоуин вредным и даже противоречащим канонам и догмам событием.

Но наиболее близким духу преобразившегося Хэллоуина сообществом оказались виккане — последователи неоязыческой религии, возникшей в 50-х, которые поклоняются рогатому божеству и отождествляют себя с ведьмами и колдунами, которые некогда подвергались гонениям и выкашивались инквизицией. Среди прочего эти веселые и добродушные ребята практикуют ритуальную магию и очень почитают древний праздник Самайн, который для них сравним с Новым годом. Именно от них пошел миф, что слово «Самайн» происходит от имени Сатаны, что в итоге многократно опровергалось экспертами и историками. Отсюда в массовой культуре стойкая ассоциация праздника с ведьмами и их шабашами. А ведь все начиналось со сбора урожая...

Пройдясь даже беглым взглядом (а иначе это заняло бы несколько лет кропотливого изучения) по истории праздника Хэллоуин, остается только дивиться тому, как с течением веков меняются те или иные вещи. Только подумайте: пару тысяч лет назад крестьяне собирали урожай, не подозревая, что когда-то люди будут наряжаться Малефисентой и пугать бабушек, кричащих в ответ «свят-свят-свят» с обязательным крестным знамением на 360. Но ведь нельзя просто так взять и собирать брюкву с турнепсами. Обязательно найдутся те, кто повесит ценник даже на воздух. Остается только посочувствовать кельтам (а ведь их потомков не так уж мало в современном мире), которые сегодня не будут наряжаться в костюмы и вырезать из тыкв фонарики, а просто пойдут к себе домой, тихо, мирно, по-семейному разожгут ритуальный костер и принесут в жертву духам агнца в присутствии местного друида, пока из соседних домов будет доноситься музыка очередной костюмированной молодежной вечеринки. Простите, кельты, мы все пр***али!