Трагедия в городской больнице: спустя девять лет две женщины узнали, что воспитывают не своих детей. Super поговорил с обеими

В 2012 году в больнице Королёва случилась история из фантастических драм: два недоношенных ребенка из одной палаты оказались в «неправильных» семьях. Так началась история Елены, которая провела собственное расследование, нашла настоящую мать своего ребенка и развелась с мужем. Super пообщался с обеими женщинами и выяснил, что все-таки произошло с их семьями десять лет назад.

Имена героев материала изменены.

Елена

Она родилась девять лет назад. Помню, как завезли несколько кувезов и сказали: «Ваш». Это был килограммовый ребенок: кости да тонюсенькая кожа, укутанные в пеленку. Я тогда увидела ее и сказала: «Это не моя». Медсестра посмеялась и ответила: «Ваша-ваша. Дети имеют свойство меняться».

Первое время я не спала ночами и слушала: дышит — не дышит. Со мной в реанимации лежала женщина — тоже с недоношенным ребенком. Периодически у наших девочек останавливалось дыхание, и мы учились приводить малышек в чувство. Не описать словами, как сильно все эти годы я переживала за нее. Мы каждый год ездили на реабилитацию. Я хотела лишь одного — вылечить ребенка.

Я видела, что она не такая, как двое других моих детей: другой характер, внешность. Я часто задумывалась, почему с одним ты на одной волне и он открыт для тебя как книга, а другой — пугает, потому что совсем его не понимаешь. Мы решили, что она особенная.

В последние годы у нас с мужем были напряженные отношения. Он подозревал и иногда обвинял меня в измене. Однажды дошло до того, что я сказала: «Не веришь — сделай тест ДНК». Если бы не наши конфликты и его постоянные подозрения, правда так никогда бы и не вскрылась. Тест муж сделал тайно. Он вернулся домой с результатами, бросил документы и сказал: «Что это?» Я читала и не могла поверить своим глазам. Не видела цифр, в глазах — туман. У меня была истерика: я-то знаю, от кого мои дети.

Я решила не мешкать. В клинику, которая проводила тест, я ворвалась с криками: «Как вообще можно подделывать анализы и рушить мою семью?» Потом мы поехали в другой город и обратились в еще одну клинику. На этот раз ДНК-тест сдавал не муж, а я. Когда пришел отрицательный результат теста, земля ушла из-под ног. Весь прошлый год я искала женщину, которая лежала со мной в одной реанимационной палате. За это время я много всякого слышала: «Ну, у вас же есть ребенок, зачем вы это делаете?»

В прошлом году я нашла свою биологическую дочь. Очень сложно видеть родную кровь и плоть. Она была похожа на меня и моих детей, даже разговаривала так же. У нее были такие же волосы. Мы решили познакомить девочек — тогда представили их как троюродных. Сказали, что их судьба так свела: родились в один день, и им было суждено быть вместе. Теперь мы видимся очень редко: живем в разных городах, да и это очень сложно для меня морально.

Я хочу видеть чаще родного ребенка: общаться с ней, гулять в выходные, видеть, как она растет. Хочу, чтобы она общалась со своими братьями и сестрами. То, что я сейчас чувствую, не описать словами. Рушить психику ребенка и обмениваться детьми мы, конечно, не будем. Даже если я приду и скажу: «Это я твоя мама, а не она», — не перестанет же ребенок любить свою маму. А если сказать правду моей девочке, как она будет с этим жить?

Муж принимать случившееся не захотел. Его самый большой страх в жизни вдруг стал реальностью. Мы развелись. Моя семья разрушена.

Ольга

Летом 2021 года я услышала звонок. Взяла трубку, а на другом конце — дрожащий голос женщины: «Надо поговорить. Есть важная информация». Она была настойчивой, но рассказывать, в чем дело, не хотела. Думаю, в определенный момент просто сдали нервы, и все вырвалось само. Муж, ДНК-тесты, результаты — она все рассказала. Верить в это я отказалась.

Я была в шоке: Лена просила меня сделать ДНК-тест. Сначала я ответила, что не стану. Взяла время обдумать все то, что услышала. Потом закрались мысли: «А что, если...». Чтобы отбросить сомнения, я согласилась. Тест я сделала с ее ребенком: оказалось, я ее настоящая мать. Что я тогда почувствовала — не передать словами. Такой же тест мы провели с моим ребенком и Леной. Совпало. С тех самых пор все как в дыму.

Все стало ясно и в момент, когда я увидела девочку. Она похожа на меня и очень сильно — на мужа. Мы написали заявление в прокуратуру и в Следственный комитет, где нас культурно послали. Моя душа прикипела к этому ребенку за все эти годы, но теперь болит и за второго.

В семье у нас разлад: муж в шоке, дошло чуть ли не до развода. Он видел ее только на фотографиях, общаться не захотел. Пока не может принять все это. Не хочет верить, что такое возможно. Не знаю, сохраню семью или нет. Нам нужно взять тайм-аут друг для друга, чтобы определиться, как жить дальше.

Все, чего я хочу, — не травмировать наших детей. Детьми меняться мы, естественно, не будем. Нашу психику уже не спасешь, но их еще можно уберечь. Я не знаю, сможем ли мы им когда-либо открыть правду. Это трагедия, которая разрушила семьи. Одна халатная ошибка привела к непоправимым последствиям. Страшно представить, что такой случай — не единственный.

Нашу девочку я люблю безумно. Оторвать детей от своего сердца просто невозможно. В идеале я бы хотела, чтобы мы жили как соседи, чтобы виделись как можно чаще, общались. Но нас разделяют разные города. Не представляю, как жить дальше.

Катя Гордон

Полиция, в которую обращались мамы в родном городе, отказалась принимать их заявление о «подмене ребенка» (ст. 153 УК РФ) за истечением срока давности. Тогда женщины отправились за помощью к известному юристу Кате Гордон. Вместе они ходили в прокуратуру, Следственный комитет, неоднократно пытались связаться с больницей и даже привлекли в качестве ответчика Минздрав, который встал на защиту врачей. И хотя те, кто принимал роды, все отрицают, сомнений в том, что ошибку совершила медсестра, по мнению Гордон, нет. Теперь суд удовлетворил иски по статье «халатность» (ст. 293 УК РФ). Для каждой мамы звездный юрист будет требовать моральную компенсацию на сумму 9 миллионов рублей. Уже 8 июля пройдет очередное заседание и, судя по всему, на победу есть все шансы.

«В последнее время нам звонят врачи инкогнито и говорят: «Кать, мы действительно пару раз отдавали кормить не тех детей из-за спешки и суеты». Особенно в городских больницах — одна нянька тащит четырех одинаковых детей с красными щечками и рассчитывает, что у мамы сработает материнский инстинкт.

Если мы не будем замечать такие проблемы, мы не сможем реформировать систему здравоохранения. У нас нет жестких правил, которые позволяют идентифицировать детей. К примеру, у этих девочек не было бирок на руках. Сначала они вообще были на искусственной вентиляции, и, естественно, когда малыш только родился, врач и медсестры должны были быть предельно внимательными.

Проблема в стране заключается в том, что врачи, к сожалению, друг друга зачастую прикрывают. Мы пишем обращение Александру Бастрыкину — он в таких случаях помогает. А вот Минздрав в большинстве случаев отстаивает интересы врачей и тонко намекает, что мамы намеренно обменялись детьми. Официальной статистики по таким делам, конечно же, нет. Наша цель — взыскать моральную компенсацию. Дело мы ведем на благотворительной основе. Надеюсь, нам удастся восстановить справедливость».

Единственное, чего теперь хотят две мамы, чтобы такое не происходило с кем бы то ни было еще. Вопрос «как жить дальше?» для двух семей остается риторическим.