«Война была и останется адом». Рецензия Super на главный фильм года «1917»
Что делает фильм о войне «сильным»? Полное соответствие историческим фактам или неуловимое ощущение, что ты и есть тот безымянный солдат, бегущий и умирающий под вражеским огнем? Пазл режиссера военной драмы «1917» Сэма Мендеса сложился удивительным образом, заставляя забыть, что несколько кусочков где-то потеряны или уверенной рукой вставлены не на свое место. К счастью, малочисленные детали, которые стоило бы поднять с пола и высыпать в руки Мендеса, неодобрительно качая головой, бросаются в глаза только в начале фильма и напрочь вылетают из головы, как только главные герои становятся нашими добрыми знакомыми, а работа оператора, монтажеров и композиторов уносит сознание слишком далеко от умных книг о военной стратегии и истории Первой мировой. Но обо всем по порядку и, честное слово, без наказуемых спойлеров.
Весна 1917-го, Франция. Два молодых британских солдата получают архиважное задание — передать сообщение о западне, которую немцы приготовили для 16 сотен их сослуживцев. Миссия смертельно опасна и ставит под угрозу слишком много жизней: об этом хорошо известно генералу, который, похоже, уже познал дзен и смирился с любым исходом. Иначе сложно объяснить, почему он возлагает ее на плечи двух случайных юношей, один из которых, вроде, кое-как умеет ориентироваться по карте. Да, поколение, на долю которого выпали ужасы Первой мировой, совсем не было к ним готово и действовало, как умело, но такое решение весьма спорно. Разговаривающий поэмами генерал зачем-то охотно объясняет будущим курьерам все тонкости их задания и совсем не радужные перспективы британцев, заставляя задуматься, насколько тверды моральные принципы солдат, не перебежавших от таких откровений на сторону врага, и насколько у британцев все плохо с дисциплиной, если посыльные готовы выполнить приказ только после лекции о его критической значимости. Будем считать, что этот промах сценаристов (в состав которых, кроме самого Мендеса, входила Кристи Уилсон-Кернс) компенсирует подходящий по форме пазл из другой коробки: в отряде, за спасение которого мы будем держать кулаки, служит старший брат одного из героев, добавляя и без того честному и ответственному парню болезненной личной мотивации.
При создании фильма Мендес во многом полагался на рассказы своего деда-фронтовика, которые определенно не прошли даром. Но все-таки историй дедушки мало, чтобы не оставить на сюжете жирных пятен чрезмерного голливудского драматизма, ведущего к крохотным, но обидным ошибкам вроде неубиваемых героев, взрывов, не вызывающих контузии, и экзотических персонажей в виде одного темнокожего рядового в очень белом отряде или сикха, почему-то единственного и одетого в обычную британскую форму. Где-то утирает скупую слезу историк, к которому так и не пришли за необходимой консультацией. Зато точность, с которой воссозданы другие мелкие детали той страшной войны, восхищает: на славу потрудились и костюмеры, которых, к сожалению, не номинировали на «Оскар», и гримеры, которым реверанс в виде номинации все-таки сделали.
На количество потенциальных оскаровских статуэток создатели фильма не жалуются, ведь больше — только у вездесущего «Джокера», но после просмотра в голове застревает единственный вопрос: неужели бронь на место в категории «Лучший актер» в этом году надо было делать заранее? Непостижимым образом Академия (как и учредители всех остальных кинонаград) проигнорировала молодых людей, исполнивших главные роли в «1917». И если на «Оскар» они не наиграли, то их полное отсутствие среди номинантов — верх несправедливости. Сэм Мендес исправляет это, как может, регулярно появляясь с «лицами» своего фильма на красных дорожках, ведь ребята как минимум заслужили, чтобы их имена были на слуху. Добро пожаловать в большое кино, Джордж Маккей и Дин-Чарльз Чепмен, располагайтесь поудобнее и в следующий раз выбирайте роли с клоунским гримом, чтобы привлечь больше внимания.
Так или иначе, на одних спецэффектах и накале страстей кино вытягивать не пришлось: тому же Маккею актерский талант позволил передать впечатляющую палитру эмоций, провожая подросшего Томмена Баратеона к Роббу Старку с помощью лорда Блэквуда, Шерлока Холмса и Мориарти. Ненавязчивое напоминание о том, что британские проекты — это одна большая коммуналка, засчитано и, как обычно, ни капли не мешает просмотру.
На наших глазах «1917» творит историю: картины о войне не так уж часто добираются до оскаровской номинации «Лучший фильм», не говоря уже о «Лучшем оригинальном сценарии», особенно учитывая, что в актерских категориях ленте похвастаться нечем. Из десяти потенциальных статуэток создатели могут смело рассчитывать хотя бы на половину: награду точно возьмет уже оскароносный 70-летний оператор Роджер Дикинс, снявший «1917» в стиле нашумевшего «Бердмена» — не одним кадром, но создавая полную иллюзию того, что за весь двухчасовой хронометраж была всего пара склеек. Но это, если честно, не главное в невероятной работе, проделанной его командой. Чтобы понять, почему вопрос второго «Оскара» для Дикинса стоит остро, как никогда, достаточно посмотреть фильм и неминуемо получить визуальное наслаждение от каждой секунды.
Снимая это кино, Сэм Мендес хотел почтить память своего деда — он справился. В «1917» нет ни одной ошибки, на которую нельзя было бы закрыть глаза, если, конечно, вы не тот самый специалист по Первой мировой, заламывающий руки от упущенной возможности поведать, как все было на самом деле. Зато на многие вещи глаза вновь открываются — те, что мы передаем из поколения в поколение и перестаем осознавать, как и любую истину, которую повторяют слишком часто. Нельзя постоянно помнить о том, что сухая статистика погибших на поле боя — не просто цифры, а жизни людей — таких же мальчишек, как Скофилд и Блэйк, которые разбираются в сортах вишен, но не в оружии и военной тактике. Таких же, как все мы — не готовых умирать. Это легко понять любому поколению во все времена, это человечность, которая делает «1917» таким родным и близким. Кристи Уилсон-Кернс хотела показать, что война была и навсегда останется адом — она справилась. «Не думай об этом», — напомнит Скофилду и нам командир взвода. Не думай, но запомни, чтобы больше это никогда не повторилось.
